Мне ближе к утру приснился самый лучший сон из всех, что у меня когда-либо были.
В общем, мы с родителями и сестрой приехали в какой-то город в Англии, может быть даже в Лондон, и зашли в здание театра, довольно старенькое. Родители куда-то пошли, а я остановилась рядом с железной винтовой лестницей, потому что сверху неё доносился голос, до боли знакомый мне. Я посмотрела наверх - там был Бенедикт собственной персоной, шёл наверх и с кем-то болтал, тоже идущим наверх. Я во все глаза с безграничным обожанием смотрела на него. Я широко улыбалась от счастья видеть его и помахала ему рукой в надежде, что он заметит. И он заметил меня, и так мило улыбнулся и помахал рукой! Я засмеялась. Я была в полнейшем восторге. Оббегала эту лестницу вокруг, чтобы лучше его видеть, когда он шёл по ней. И вот он скрылся. Я, теряя голову, побежала по лестнице вслед за ним. Поднялась, а вокруг много разных дверей, и я не знаю в какую он вошёл. Вдруг за одной дверью послышалась игра на пианино, и я зашла туда. Да, это был он. Его спутник уже куда-то ушёл, и он один сидел в какой-то старенькой, но хорошо освещённой комнате, похожей на чулан, со всяким барахлом, и играл на пианино. Я, боясь ему помешать, оставалась в сторонке. Но он обернулся, заметил меня, и так же по-доброму и весело, во все зубы, улыбнулся и позвал меня сесть рядом (там было два стула около пианино). Это было счастье, какого я ещё никогда в жизни не испытывала. Он играл, потом предложил поиграть мне, потом мы вместе играли, и у нас, чёрт возьми, получалось просто офигенно! Но это ещё не всё! Потом он стал меня целовать. И во время особенно мега-ахуительного укуса в шею прозвонил будильник.
Конец.
В общем, мы с родителями и сестрой приехали в какой-то город в Англии, может быть даже в Лондон, и зашли в здание театра, довольно старенькое. Родители куда-то пошли, а я остановилась рядом с железной винтовой лестницей, потому что сверху неё доносился голос, до боли знакомый мне. Я посмотрела наверх - там был Бенедикт собственной персоной, шёл наверх и с кем-то болтал, тоже идущим наверх. Я во все глаза с безграничным обожанием смотрела на него. Я широко улыбалась от счастья видеть его и помахала ему рукой в надежде, что он заметит. И он заметил меня, и так мило улыбнулся и помахал рукой! Я засмеялась. Я была в полнейшем восторге. Оббегала эту лестницу вокруг, чтобы лучше его видеть, когда он шёл по ней. И вот он скрылся. Я, теряя голову, побежала по лестнице вслед за ним. Поднялась, а вокруг много разных дверей, и я не знаю в какую он вошёл. Вдруг за одной дверью послышалась игра на пианино, и я зашла туда. Да, это был он. Его спутник уже куда-то ушёл, и он один сидел в какой-то старенькой, но хорошо освещённой комнате, похожей на чулан, со всяким барахлом, и играл на пианино. Я, боясь ему помешать, оставалась в сторонке. Но он обернулся, заметил меня, и так же по-доброму и весело, во все зубы, улыбнулся и позвал меня сесть рядом (там было два стула около пианино). Это было счастье, какого я ещё никогда в жизни не испытывала. Он играл, потом предложил поиграть мне, потом мы вместе играли, и у нас, чёрт возьми, получалось просто офигенно! Но это ещё не всё! Потом он стал меня целовать. И во время особенно мега-ахуительного укуса в шею прозвонил будильник.
Конец.